Новости – деревня Каменка Любытинский район Новгородская область

Яковлев Петр Яковлевич (1893 – 1938) – из крестьянского сословия в священнослужители

Родился в 1893 году в деревне Каменке Никандровской волости, Боровичского уезда, Новгородской губернии в семье успешного, как и многие жители этой карельской деревни, крестьянина Якова Федорова. Мать – Анна Иванова, из деревни Ерзовки той же волости.

У Петра были старшие сестра Ольга и брат Иван и младшие: Акулина, Параскева, Сергей и Василий.

После окончания начальной школы за любознательность, музыкальные способности и усердие был рекомендован местным священником для поступления во второклассную церковно-приходскую учительскую школу в Сопинах Кончанской волости, которую окончил в 1909 г., и в следующем году в Боровичах выдержал экзамен на псаломщика. В эту пору получил фамилию «Яковлев» по имени отца.

С октября 1910 г. состоял и. д. псаломщика при Иоанно-Богословской церкви Новгородского уезда. Поступив в следующем году на псаломщицкие законоучительские курсы в Новгороде, закончил их в 1913 г. Обучаясь в губернском городе, Петр Яковлев познакомился с Елизаветой Вишневской на смотре невест в Новгородской учительской семинарии, которую кончала Лиза. Женился на Вишневской Елизавете Ивановне – дочери чиновника Новгородской Духовной Консистории. Наверно это была хорошая партия для юноши из крестьян, начинающего с нуля карьеру священнослужителя.

1913 г., июнь. Семья поселилась в Чудово, где Петр Яковлевич был назначен на службу псаломщиком в Успенской церкви и, вместе с тем, начал преподавать Закон Божий в Корповской земской школе. Когда началась Германская война, то по существовавшему закону, будучи священнослужителем, в армию не призывался.

1914 г., февраль. Рукоположен в сан диакона Новгородским архиепископом Арсением

1914 г., ноябрь – родилась первая дочь Екатерина.

1916 г. – родилась дочь Александра.

1917 г., сентябрь – родилась дочь Людмила.

Сентябрь 1918 г. После революции перешел из церкви на работу конторщиком 2-го участка строительства железной дороги Гостинополье – Чудово и Волхов – Рыбинск.

Февраль 1919 г. Во время Гражданской войны по указанию советского правительства переведен вместе со строительной организацией на строительство железной дороги Уральск – Илецк. Семья с 3-мя малыми детьми переехала в Уральск (причем для перевозки мебели и коровы было выделено место в товарном вагоне) и поселилась на частной квартире в доме Мишениных. Неожиданно эта область оказалась в зоне военных действий Восточного фронта. Прожили в Уральске 1 год. Заработка не хватало для содержания семьи. Петр Яковлевич, посещая местную церковь и участвуя в службе на общественных началах, получил приглашение на постоянную службу в церковь села Балаши в 100 км от Уральска.

Чудово, 1918 г. Семья псаломщика Успенской церкви Яковлева Петра Яковлевича. На руках отца – младшая дочь Люся, на руках матери Елизаветы Ивановны – дочь Шура (умерла в 1921 г.), стоит старшая дочь Катя.

Весной 1920 г. семья переехала в волостное село Балаши Дергачевского уезда Саратовской губернии, и Петр Яковлевич начал служить дьяконом в Балашовской Покровской православной церкви. Поселились в доме для церковного причта с окнами, выходящими на главную площадь большого села.

Гражданская война была в разгаре. Голод, продразверстка, всеобщая смута. Село занимали с боем то белые, то красные. Запомнились страшные расправы над пленными в центре села. В такие часы, чтобы уберечься от шальной пули, девочкам не разрешали подходить к окнам. Да и болезни одолевали детей. В 1920 г. родилась 4-я девочка Женя (Евгения) и через 10 месяцев умерла от дизентерии. В следующем году умерла от дифтерии 5-летняя дочь Шура.

С окончанием Гражданской войны стало налаживаться подсобное хозяйство. Держали кое-какую скотину: овец, кур, поросенка. На бахче за речкой Камышлак выращивали овощи и арбузы.

В июне 1922 г. родилась еще одна девочка, которую назвали Александрой (Шура-2) в память умершей. В селе Балаши Саратовской губернии семья прожила 3 года.

В конце лета 1923 г. семья вернулась в Чудово. Поселились вблизи железнодорожного вокзала в деревенском доме у Лосяковых.

Петра Яковлевича пригласили работать бухгалтером на спичечной фабрике. Он начал там работать, а потом решил вернуться в священнослужители, мотивируя тем, что заработной платы на фабрике не хватало для содержания многодетной семьи.

Помимо материальных причин служба в церкви была любимым делом Петра Яковлевича. Имея музыкальные способности, он много сил отдавал налаживанию церковного хора. Кроме того, можно думать, что человеку, пробившемуся из крестьянской среды в священнослужители, было лестно осознавать свою значимость и авторитет в традиционном обществе, устои которого еще не были окончательно разрушены советской властью в годы НЭПа. Но эти причины не охватывают главного – силы христианской веры самого Петра Яковлевича, о чем можно только догадываться.

1924 г., сентябрь – родилась дочь Надежда.

В это время Петр Яковлевич служил в Казанской церкви дьяконом. Преследование церкви со стороны властей усиливалось. Семьи священнослужителей попадали в разряд «лишенцев»: взрослые были лишены избирательных прав, дети – права учебы в техникумах и институтах.

В 1929 г. старшая дочь Катя закончила 7-летнюю школу в Чудове с похвальной грамотой, девочка любознательная, целеустремленная. Что дальше, как поступить? Для продолжения учебы отец предложил дочери официально отмежеваться от него. Вместе пошли за советом к хорошему знакомому директору школы 7-летки Виноградову Виктору Константиновичу, вместе составили заявление:

«…Не хочу быть на иждивении отца – «чуждого элемента», как служителя религиозного культа. Чтобы продолжить учебу в школе 10-летке, ухожу на иждивение проживающей в Любани тети Вишневской Анны Ивановны и ее мужа Михайлова Василия Михайловича – члена ВКП (б)».

После окончания 8-го класса Катя Яковлева поступила на 2-ой курс «Любанского учебного комбината социалистического овощного хозяйства» по справке, удостоверяющей ее крестьянское происхождение и полученной благодаря дяде Курчину Ивану Яковлевичу, работавшему в сельсовете, к которому относилась деревня Каменка на родине отца.

Во время выдачи паспортов и регистрации прописки в 1930-е годы старшие Яковлевы получили вызов на перерегистрацию брака в ЗАГСе. При обсуждении этого Петр Яковлевич сказал жене:

Мать, у нас взрослые дочери. Мы венчаны в церкви перед Богом. Зачем нам еще какая-то регистрация?

Таким образом, Елизавета Ивановна получила паспорт со своей девичьей фамилией – Вишневская.

Удалось «улучшить» анкетные данные дочери Александры (Шуры-2). Предъявили свидетельство о смерти ее младшей сестры Шуры в 1921 г. Таким образом, в Чудове дочь Александра не попала на учет НКВД, как «член семьи врага народа».

В августе 1932 г. старшая дочь получила работу в Ленинграде, туда же для продолжения учебы в старших классах переехала дочь Людмила, а в 1935 г. – дочь Александра. На первых порах их приютила родная тетя Вишневская Зинаида Ивановна, которая работала кондуктором трамвая и жила в районе Старой Деревни. Все это время Петр Яковлевич продолжал помогать дочерям материально.

В начале 1930-х годов арестовали священника Казанской церкви, где служил Петр Яковлевич, а саму церковь закрыли (и сорвали кресты с ее глав). В это же время был первый раз арестован и Петр Яковлевич. Просидев несколько недель в доме предварительного заключения в Чудове, был отпущен.

Затем по рекомендации Новгородской епархии он был рукоположен в священники и направлен служить за пределы Чудова: сначала в Успенскую церковь села Коростынь (1932 – 1933 гг.) около Ильмень-озера, а после закрытия этой церкви – в Свято-Троицкую церковь села Медведь Шимского района (1934 – 1936 гг.).

В сентябре 1935 г. в Чудове-селе была закрыта Успенская церковь, в которой в 1913 – 1918 гг. начинал службу Петр Яковлевич. После того, как в мае следующего 1936 г. арестовали одновременно трёх священников и дьякона последней действовавшей деревянной Троицкой церкви в деревне Курцево, Новгородская епархия вернула Яковлева П. Я. из Шимского района в Чудово для продолжения службы священником в этой Троицкой церкви. Местные жители опасались пустить жильцами немногочисленную к этому времени семью (супруга и младшая дочь Надя) опального священника. Наконец их приютили в ветхом деревянном доме Алёшиных (Чудово-село, д. 94), где жили две немолодые женщины – глухая Катя и тетя Дуня.

Священнический наперсный крест Яковлева Петра Яковлевича образца 1896 г.

Своего жилья у Петра Яковлевича и его семьи никогда не было. С 1914 года жили на частных квартирах и, иногда, в домах церковного причта. Мечтали заиметь собственную крышу над головой и по крохам копили деньги. За многие годы средства, в основном, были скоплены. Хотели купить деревенский дом в Любани и подыскивали там подходящий вариант. Деньги же, из осторожности, хранили не дома, а у свояченицы Вишневской Анны Ивановны, работавшей акушеркой в Любанской больнице.

В августе 1937 года Петр Яковлевич присутствовал на венчании своей дочери Людмилы в Любанской церкви Петра и Павла. Новобрачные приехали венчаться сюда из Ленинграда, подальше от глаз знакомых городских недоброжелателей. Эта встреча в Чудово всех членов семьи и венчание дочери стали последними радостными событиями в жизни отца невесты, потому что 25 сентября 1937 г. Яковлев Петр Яковлевич – священник деревни Курцево Чудовского района был арестован органами НКВД.

Предшествовали этому такие события. В 20-х числах сентября жена Елизавета Ивановна была у старших дочерей в Ленинграде, когда вечером к Петру Яковлевичу зашел встревоженный добрый знакомый и сказал, что в райком Чудова «спущена сверху» разнарядка на арест 40 человек, и вот – вот начнутся аресты. Он посоветовал:

- Петр Яковлевич, уходите из Чудова нынче в ночь. Идите на Волховстрой. Там на стройке нужны работники. Пока разберутся, вы и затеряетесь. А, может, и искать не будут.

Петр Яковлевич вспылил:

- Да я ? Я – честный человек. Меня не тронут.

Во время ареста дома была только младшая дочь Надя 13-ти лет. Начался обыск. Помимо церковных вещей искали еще что-то. По-видимому, прошел слух, что хозяин скопил деньжата на дом. Перерыли весь дом и огород и ничего не нашли. Стали допытываться, бить арестованного и разбили лицо в кровь. Петр Яковлевич только кричал:

- Не бейте при дочери!

В один из следующих дней Наде Яковлевой привелось попрощаться с отцом. Вот ее рассказ об этом: «Мама послала меня к отцу с передачей (продукты, зубная щетка,…). Я взяла узелок и пошла в дом предварительного заключения у нас в Чудове. Пошла вместе с подругой Валей Салазкиной. Пришли, видим: стоит большая очередь, аж на улицу. Сентябрь-месяц, идет промозглый дождь. Стоят бабки с узелками, перешептываются, увидели нас – девчонок и пропускают вперед,

- Идите, идите. Сейчас его с допроса поведут, тогда и увидите.

Отца вели с допроса по лестнице со второго этажа, а мы с Валей стояли внизу. Вижу отца: длинные волосы, лицо окровавлено, смотрит вниз под ноги. Сзади конвоир с обмотками на ногах, штык винтовки почти упирается в спину отца. Он глаза поднял, увидел меня, узнал, оживился. Просит начальника,

- Разрешите попрощаться с дочкой.

Конвоир опустил винтовку, кивнул. Отец взял меня на руки, поцеловал и сказал,

- Ну, прощай, дочка !

Я ему сунула в руку узелок, быстро-быстро. Тишина нарушилась, людская очередь зашумела. Это бабки, глядя на нас, заплакали».

В первые месяцы 1938 г. матери Анне Ивановне и супруге, пришедшим с передачей для заключенного, устно сообщили из справочного окна Большого дома на Литейном в Ленинграде, что заключенный Яковлев П.Я. осужден на «10 лет без права переписки». Передачу от них не приняли и сказали, чтобы больше сюда не приходили.

А семья Петра Яковлевича поселилась в Ленинграде в комнате двухэтажного деревянного дома на Охте, на служебной жилплощади старшей дочери Екатерины. Средств к существованию на 4-х человек, двое из которых были школьницами, не хватало. Жили на одну зарплату старшей дочери, работавшей с 1935 г. бухгалтером в отделе Электрофикации Управления Октябрьской железной дороги. Мать семейства Елизавета Ивановна подрабатывала переборкой овощей в подвалах без трудового договора. И хотя беспартийной Екатерине в ее трудовой список записывали благодарности, например, в 1935 году «за большую работу по составлению техн. и финанс. данных для комиссии НКПС по приемке электрофицированного уч-ка Ленинград – Ораниенбаум», для продвижения по службе надо было вступить хотя бы в комсомол. По рассказу Екатерины Петровны в комсомол ее принимали в 1937 году на многолюдном комсомольском собрании в актовом зале Управления Октябрьской железной дороги на площади Островского около Александринского театра в Ленинграде. Сцена, президиум, полный зрительный зал. Вызвали на сцену и выслушали автобиографию.

Посыпались вопросы, - Почему так поздно в 23 года вступаете ?

- Действительно ли происходите из семьи «служителя религиозного культа ? Ответ: Да.

- Верите ли в Бога ? Ответ: Не верю (и это соответствовало действительности).

Из зала кричали:

- Не принимать ее, не принимать! В комсомоле не место члену семьи врага народа!

- Почему Вы, не верившая в Бога, не пытались переубедить своего отца отойти от церкви ?

Все это было мерзко и унизительно. Хоть бы на месте провалиться. Девушка еле сдерживалась от слез и какого-либо резкого поступка. И тут выручил возглавлявший президиум молодой человек, секретарь комсомола. Выручил, в том числе и по той причине, что девушка, стоявшая на сцене, ему нравилась. Он успокоил собрание, прекратил прения, и прием в комсомол состоялся.

Прошли тяжелые для всех военные и послевоенные годы. Автору помнится, что после 1948 г., когда прошло 10 лет с момента ареста, время от времени в семье шли разговоры, что может быть жив Петр Яковлевич. Идти узнавать в Большой дом тогда боялись. Может быть, он сам объявится? А, может быть, он в заключении умер? Ведь в последние годы перед арестом у него была болезнь горла, и он лечился у врача в Ленинграде. Или, может быть, все-таки он вышел из заключения и где-нибудь живет и пока еще не объявился?

Но с годами эти разговоры стихли, ведь прошло много времени, и знали по слухам, что никого из осужденных на «10 лет без права переписки» никогда после этого не видели живым.

И только через 52 года (в пору массовой реабилитации жертв политических репрессий) по заявлению дочери осужденного Леоновой Екатерины Петровны ее отец Яковлев Петр Яковлевич был посмертно реабилитирован в октябре 1989 г., и выяснилось следующее.

После ареста 25 сентября 1937 г. Яковлев П.Я. «обвинялся в том, что, якобы, «проводил антисоветскую деятельность среди населения, произносил с амвона контрреволюционные проповеди, клеветал на советскую власть и колхозное строительство», т. е. по политическим мотивам без указания статьи, как «контрреволюционный элемент».

По решению Особой тройки УНКВД Ленобласти от 15 ноября 1937 года (протокол № 167) Яковлев П.Я. был осужден к ВМН – расстрелу.

Приговор приведен в исполнение 28 января 1938 года в г. Новгороде».

Несмотря на запрос родственников в 1992 г. о месте захоронения Яковлева П.Я., официальные органы ничего конкретного не сообщили. Вот что сказано в ответном письме: «Точных сведений о месте захоронения в материалах дела не имеется, т.к. в годы массовых репрессий эти обстоятельства документально не регистрировались».

И опять же остается только догадываться об этом, например, из рассказа, услышанного автором в 1998 г. от жителя Новгорода, служившего в 1970-е годы в Новгородской тюрьме. Начальник тюрьмы, пытаясь высвободить для хозяйственных нужд хоть какое-нибудь подходящее помещение, приказал расчистить один из подвалов тюрьмы, заваленный землей и мусором. Когда стали копать, то обнаружили внизу множество человеческих останков: черепа, кости, скелеты с обрывками истлевшей одежды. После чего начальник приказал, от греха подальше, вновь засыпать этот подвал, как было.

Автору очерка не пришлось увидеться со своим дедом Яковлевым Петром Яковлевичем, поскольку родился 5 лет спустя после трагических событий 1937 года. Очерк составлен по записанным воспоминаниям старших родственников. Фотографий деда, кроме одной потрепанной семейной с 3-мя маленькими детьми, тоже видеть не приходилось. Казалось, остальные пропали и после обысков и в лихолетье Великой Отечественной войны. И лишь после смерти в 1991 г. его вдовы Вишневской Елизаветы Ивановны, разбирая её заветные документы, нашли спрятанное в глубине истертой старинной сумочки удостоверение личности Петра Яковлевича 1919 г. с маленькой сломанной пополам его фотографией, которая и приведена в начале очерка.

Живой образ его личности во внеслужебной обстановке вырисовывается со слов близких и современников. Будучи выходцем из крестьян, из далекой от города деревни, Петр Яковлевич в свободное от службы время много занимался домашним хозяйством, огородом, домашней скотиной, подчас более сноровисто, чем жена. В те годы, когда держали ульи, он умело управлялся с пчелами.

Был заботливый отец семейства. Очень хотел, чтобы у него родился сын, но рождались все дочери, одна – за одной. Из-за этого он, по рассказам близких, подчас, обижался на жену.

В 1930-е годы Петр Яковлевич нередко приезжал в Ленинград в Новую Деревню, где на первых порах жили у своей тети Вишневской Зинаиды Ивановны его старшие дочери Катя и Людмила.

В этом сравнительно безлюдном пригороде его замечали издалека. Высокий бородатый человек в шляпе, в темном длиннополом пальто и в русских сапогах (а в иной раз и с портфелем в руках) быстро шагал по мосткам Сабировской улицы, приближаясь к дому.

Привозил продукты: картофель, молоко и т. п., а в портфеле носил отчеты для своего церковного начальства.

Характер у него был нелегкий, подчас вспыльчивый. Сидя за чаем, разговорится с Зинаидой Ивановной о положении в стране, о политике. Иной раз заспорит с ней, рассорится. Говорит в сердцах:

- Больше я сюда никогда не приеду, ни ногой!

Но со временем отходил. Потом снова приедет в Новую Деревню, как ни в чем ни бывало.

В пору преследования церкви советской властью сам он, оставаясь в лоне церкви, не призывал своих дочерей следовать его примеру. Говорил им:

- Будьте, кем хотите. Хоть в комсомол вступайте, хоть куда. Работайте на советской службе, где хотите. Но я останусь в церкви. И вы меня не отговаривайте.

Поразительны его бесстрашие и стойкость служителя христианской церкви в годы массовых репрессий 1930-х годов. Одного за другим арестовывают священнослужителей, закрывают и разрушают церкви. Он переходит в оставшиеся. Не поддается на уговоры близких и продолжает служить в церкви. И он не отступил и принял мученическую смерть, как и многие священнослужители нашей страны в те годы.

Заключение

В 2013 г. в Чудове в ограде церкви Казанской иконы Божьей Матери был открыт мемориал репрессированным священнослужителям Чудовского района. На одной из 30-ти памятных плит увековечено имя Яковлева Петра Яковлевича (1893 – 1938). Потомки Петра Яковлевича сердечно благодарят устроителей мемориала за это доброе и нужное дело, способствующее укреплению духовных скреп уже наших следующих потомков и всего нашего общества в целом.