М.Я. Бурденкова. О деревне Ножкино в 20-м веке.

Поделиться…

М.Я. Бурденкова. «О ДЕРЕВНЕ НОЖКИНО В 20-м ВЕКЕ».

Деревня Ножкино существует с давних времён. Согласно данных II-й ревизии1782 года в деревне Ножкино было 23 двора, проживало ревизских душ 49 мужских и 44 женских (всего 93 души).

По рассказам старожилов деревня была расположена на Гончарове, недалеко от Фатькиного моста. Дорога в Ножкино от деревни Голубиха шла через Лигушки. Деревня сгорела, а ведь на пепелище вновь не строят. Решили строить, где сейчас расположена деревня. Священник освятил место и отслужил молебен. В честь этого события церковью установлен так называемый «маленький праздничек». Мне запомнилось, что в этот праздник всегда цвела сирень – 14 июня. Местные жители чтили этот праздник. Всегда вспоминали, крестились, а если этот день выпадал на воскресение, ходили во Внуто в церковь, ходили пешком. Была хорошая грунтовая дорога через Горбатый мост, который на стыке озёр Сосница и Снекша. До деревни Внуто 4 километра. В церковь ходили, одевая лучшую или новую одежду. Летом во Внуто ходили босиком, обувь несли через плечо, перед горой обувались.

Внутская церковь стоит на высокой горе. Во Внутской Успения Богородицы церкви находятся мощи святого Никандра, основателя этой церкви. Есть предположение, что преподобный бывал на Афоне. Образ Игуменьи земли Афонской был одной из святынь храма Живоначальной Троицы. Начинал своё служение в этих краях святой Никандр в пещере на высокой Внутской горе более 400 лет назад.

Преподобный прожил до глубокой старости и почил в 1603 году. С тех пор обрёл край великого молитвенника, предстателя пред Богом. В каждом новом поколении являет преподобный Никандр свою помощь людям. Предание сохранило его явление матери Александра Суворова, которой предсказал рождение сына – великого полководца.

Из дневника священника Внутовской церкви Иоанна Жемчужина. 1893 год декабря 15 дня: «…Согласно летописи Внутской церкви, во Внутовском приходе состояло 8 часовен в разных деревнях, в т.ч. две в д. Ножкино, но все они построены очень давно, так что никто не может вспомнить по какому случаю, когда и кем устроены. При некоторых из них древние кладбища, которые в настоящее время все упразднены. Особенно замечательно такое кладбище в д. Ножкино, обнесённое кругом рвом и оградою, с часовней на нём и каменными крестами на могилах. Приход именуется Внутским и состоит из чисто русского православного населения. Селения прихода следующие: Удовищи, Стрижево, Ильичино, Замостье, Еросиха, Внуто, Машковка, Березно, Глездово, Машково, Анциферово, Павлово, Иванцево, Голубиха, Ножкино, Хлыстово, Долбеники, Ворониха, Брод, Решетниково. При приходе пять усадеб помещичьих, но только в одной из них постоянно живёт помещик – это усадьба Удовищи, имение г-на Михель. Вообще нужно сказать, что Внутский приход расположен в глухой местности, ни фабрик, ни заводов в нём нет, жизнь течёт в нём почти первобытная, да и не предвидится развития в нём, так как здесь нет условий для этого, ни лица, которое взяло бы инициативу этого дела…».

В 1896 году вышел закон о всеобщем обучении, спроектирована сеть школ, для охвата обучением всех мальчиков и 50% девочек. Три типа – зависит от размера школы, планировались строить для всех новые здания. На практике – построенные школы открывались, не обязательно в намеченных деревнях, а вот денег на новые здания не хватало, поэтому снимались подходящие дома у крестьян, помещиков. Бывало что школа в этот год в одной деревне, а на следующий переезжает в другую. Но отдадим должное – школ открыто много, более чем намечалось по сети. Так только за три года – 1907-08-09 г.г. в Боровичском уезде открыто 99 школ. Были одноклассные (срок обучения 1-3 года) и двухклассные (3-4 года).

По проекту 1896 года к Ножкинской школе 2-го типа с ночлежным приютом, отнесли деревни:

1. Ножкино – 35 дворов, 86 мужчин, 83 женщины, детей трёх школьных возрастов (это 8-13 лет) – 6 мальчиков, 6 девочек.

2. Хлыстово – 6 дворов, 14 мужчин, 11 женщин, детей трёх школьных возрастов – 1 мальчик, 1 девочка, до школы 1 км.

3. Машково – 11 дворов, 29 мужчин, 28 женщин, детей трёх школьных возрастов – 2 мальчика, 2 девочки, до школы 1,5 км.

4. Голубиха – 11 дворов, 18 мужчин, 26 женщин, детей трёх школьных возрастов – 1 мальчик, 2 девочки, до школы 2 км.

5. Березна – 6 дворов, 17 мужчин, 13 женщин, детей трёх школьных возрастов – 1 мальчик, 1 девочка, до школы 2,5 км.

6. Долбеники – 26 дворов, 60 мужчин, 69 женщин, детей трёх школьных возрастов – 4 мальчика, 5 девочек, до школы 2,5 км.

7. Глёздово – 17 дворов, 40 мужчин, 41 женщина, детей трёх школьных возрастов – 3 мальчика, 3 девочки, до школы 3 км.

8. Иванцево – 8 дворов, 20 мужчин, 18 женщин, детей трёх школьных возрастов – 2 мальчика, 1 девочка, до школы 4 км.

9. Ворониха – 19 дворов, 52 мужчины, 52 женщины, детей трёх школьных возрастов – 4 мальчика, 4 девочки, до школы 3,5 км.

1. Поддубье (Новая деревня) – 9 дворов, 26 мужчин, 27 женщин, детей трёх школьных возрастов – 2 мальчика, 2 девочки, до школы 3,5 км.

Школу в Ножкино на деле удалось открыть в 1900 году, ночлежный приют организовали ещё позднее.

Согласно списка населённых мест 1911 года деревня Ножкино входила в состав Новгородской губернии Боровичского уезда Никандровской волости, на земле Ножкинского сельского общества. В деревне находилось 33 жилых строения, проживало 174 человека. Имелись: часовня, земская школа, библиотека, хлебозапасный магазин, мелочная лавка, часовня на Жальнике, деревня была смежная с усадьбой «Надеждинское» Надежды Федоровны Сиверс. На крестьянской земле находился Жальник с каменными намогильными крестами. В усадьбе «Надеждинское» смежной с деревней, имелось 2 жилых дома, 7 подсобных строений и 5 жителей.

Расположена деревня в северной оконечности среднерусской возвышенности, известной под названием Валдайской и представляет холмистую местность. Наибольшей высоты достигли холмы деревни Внуто – 250 метров и деревни Ножкино – 218 метра над уровнем Кронштадского ординара.

В Никандровскую волость входили деревни (согласно данных 1909 г.): Брод – 80 чел., Внуто – 95 чел., Ворониха – 112 чел., Ножкино – 174 чел., Глёздово – 105 чел., Голубиха – 48 чел., Долбеники – 131 чел., Долбеево – 98 чел., Еросиха – 133 чел., Никандрово – 105 чел., Зубово – 80 чел., Каменка – 179 чел., Машковка – 66 чел., Хлыстово – 39 чел., Симаниха – 191 чел.

Новгородская область лежит на водоразделе морей Балтийского и Каспийского, поэтому её реки принадлежат к бассейнам обоих морей, но все же самые значительные реки принадлежат к бассейну Балтийского моря. Характерной особенностью некоторых озёр Боровичского уезда является их периодическое исчезновение в силу подземной связи с реками или другими озёрами. Известно, что озеро Городно (в 10 километрах от Ножкино) имеет карстовое происхождение и один раз в 25 лет уходит практически полностью. Озеро уходит в трубу диаметром около 35 метров. Местные жители бродят по дну исчезнувшего водоёма, собирая рыбу корзинами и мешками. Причём, самое поразительное в том, что сразу после появления озеро оказывается богатое рыбой и занимает своё прежнее пространство. Это явление стоит в тесной связи с геологическим строением земной поверхности в пределах Новгородской области.

Со времён воссоединения земель Великого Новгорода в едином русском государстве (после Столбовского договора 1617 г.), на территориях между реками Мстой и Мологой большинство земель были владением царя – государя, назывались дворцовой землёй и распоряжался ею царский двор. Так, в начале 18 века, деревни за Каменкой, в Кривинской вотчине, Пётр Iжалует своей дочери Елизавете Петровне, а затем в 1762 году Екатерина II,пожаловала эти деревни в вечное владение придворной даме А. Н. Воронцовой. Которая уже через год продала их вместе с крестьянами «за своевольство и прочие резоны» генерал-поручику графу И. И. Шувалову. Шувалов почти сразу продаёт их Василию Ивановичу Суворову – отцу знаменитого полководца, так как эти земли были смежными с землями В. И. Суворова. Кончанское, которое в 45 верстах от Каменки, стало принадлежать Суворову. У Суворовых уже была усадьба в Каменке, возведена в давние времена. По мнению внука графа Суворова, Александра Аркадьевича, именно в Каменке родился великий полководец, в ней селили семейных солдат А. В. Суворова, вышедших на покой и инвалидов. Именно здесь он собирался отбывать ссылку, но поскольку дом был в очень плохом состоянии, вынужден был поехать в Кончанское. Последний раз А. В. Суворов был в Каменке в 1797 году. Сотрудники Ленинградского музея Суворова разыскивая шпагу были и в Каменке, шпагу здесь не нашли, а вот книг из личной библиотеки с его пометками на французском, немецком, латинском языках было много. На титульных листах книг стояла круглая фамильная печать. Местный житель Григорьев И. Г. принёс портрет Суворова, написанный маслом и медаль деда «За взятие Измаила». После смерти А. В. Суворова хозяйкой усадьбы была его дочь Н. А. Зубова. В дальнейшем имение перешло к внуку А. В. Суворова, Александру Аркадьевичу. Усадьба является объектом культурного наследия регионального значения.

По Столбовскому мирному договору 1617 года Карелия отошла шведам. В это время много карел переселились в Россию. К Суворову пришли наниматься на работу карелы. Он знал, что карелы очень трудолюбивый народ, принял их и дал «бросовые земли». Так возникли карельские деревни: Зубово из 4-х дворов, Долбеево из 9 – ти дворов, Кадилиха из 6 – ти дворов и Симаниха. Карелы впоследствии жили и во многих других деревнях Никандровской волости. Внутская и Никандровская церкви вели учёт – сколько карел разговаривают на русском и сколько на карельском языках.

Деревня Удовищи – в 10 верстах от Ножкино. В апреле 1797 года (прим.-этим же указом, Ножкина было пожаловано капитану гвардии артиллерийского батальона Ивану Сиверсу, - L.) Император Павел Iпожаловал Удовищи поручику лейб-гвардии Семёновского полка Семёну Константиновичу Мякинину, от которого она перешла к его брату Гавриилу Константиновичу Мякинину. Последним владельцем усадьбы был А. Ф. Михель, тесть Г.К. Мякинина. После революции 1917 года имение передано отделу народного образования. В нём находилась 7 – летняя школа.

Деревня Ножкино расположена у необычайно красивых озёр: Сомино, Сосница, Снекша и Луниха. Представьте себе: среди леса небольшая чаша, наполненная чистейшей водой. Рыбалка, ягоды, грибы, солнце, загар и что ещё для счастья надо отдыхающим?

В деревне Ножкино была усадьба «Надеждинское» Надежды Фёдоровны Сиверс. Ниже я её опишу их усадьбу. В 1-й версте от Ножкино была уютная деревня Хлыстово, с озером Луниха, из 15 жилых строений, в которой проживало 15 мужчин и 25 женщин. Озеро Луниха очень красивое, неповторимое. Вечером кажется, что в нём луна купается. В Хлыстово на другом берегу озера была усадьба царского генерала Свяцкого. Имелось 2 строения, проживало 7 человек. И сейчас ещё на Лунихе сохранился частично спуск с горы от усадьбы к озеру и ступеньки в озере. В революцию 1917 года Свяцкий уехал в Польшу.

В Ножкино усадьба Сиверсов – это лесопарк 4,5 га и озеро Сосница. У Сиверсов был красивый двухэтажный дом с большими окнами и залами. Разбит парк с аллеями. Особенно выделялись липовая аллея и еловые террасы. На склоне был яблоневый сад, за аллеями ряды крыжовника, слева берёзовая аллея. Вокруг дома сирень и жасмин. Даже в 40-50 годах 20 века, когда зацветал жасмин, то вся деревня наполнялась его ароматом. Вход был открытым. Крыльцо выходило на улицу. От крыльца вдоль дороги шёл ровной линией штакетник (забор). За забором по всей его длине стеной росли акации. Забор и дорога были метра на 3 глубже внутрь, чем теперь. Перед домом была широкая ровная площадка – лужайка. За площадкой стена ёлок, которая отделяла усадьбу от деревни. Где сейчас стоит дом Прокофьевых был сырзавод. Напротив сырзавода, на другой стороне дороги конюшня и каретник. За дубом в конце площадки – скотный двор, напротив светёлка (дом). Ниже огромное барское гумно и три сарая. Недалеко от магазина стоял забор и ворота для въезда в усадьбу. Имение Сиверсов не сохранилось. Дом перевезли в районный центр Хвойная, в нём располагается налоговая инспекция. На месте имения поставила дом арендатор Никифорова Е. В. (прим.- член СХ СССР, известна более по фамилии мужа, тоже художника, Бабасюк; исчезли в лихие 90-е.- L.). Парк уничтожили, деревья все вырублены, сделана мелиорация.

По неофициальным данным, во время революции 1917 года, последняя помещица Ольга Сиверс вместе с матерью уехала в Германию. Мой дедушка Миша был у неё кучером. Ратч Николай (прим.- был адвокатом в Боровичах –L.) с двумя сыновьями уехал в Бельгию, а его жена Ратч Лилия Львовна осталась здесь с больным сыном Ратч Виктором Николаевичем и двумя дочерьми: Ратч Надеждой Николаевной и Ратч Магдалиной Николаевной. В усадьбе также остались Сиверс Надежда Львовна, Сиверс Софья Львовна, Сиверс Елизавета Ивановна и Ратчи. Все они были лишены избирательных прав, переселены из усадьбы в крестьянские дома. В усадьбе открыли начальную школу.

Ратч Н. Н. и Ратч М. Н. учительствовали в Долбеевской начальной школе. К «барам» приходили лечиться местные жители, т. к. ближайший врач был в Шереховичах. Они никому не отказывали. Амбулатория была открыта только в 1937 году. В конце 30-х годах Сиверсы и Ратчи были репрессированы. Ночью из Любытино приехали машины и увезли в неизвестном направлении. Ратч Виктор Николаевич, родственник из г. Боровичи, гвардейский офицер жил в усадьбе Н. Ф. Сиверс с 1917 по 1937 год. В 1937 г. Ратч В. Н. был повторно арестован и расстрелян 10 января 1938 года в Боровичах.

В 1937 году в Ножкино были арестованы на 10 лет лишения свободы Игнатьев Дмитрий Игнатьевич, Никитин Сергей Никитич – местные крестьяне, Николаев Николай Николаевич – учитель начальной школы. После революции были конфискованы дома у Терентьева А. Т., Терентьева С. Т. и Гаврилова В. Г. В их домах разместили сельсовет, избу-читальню, амбулаторию. Репрессированы и сосланы: Терентьев А. Т. в 1926 г. с семьёй, Гаврилов В. Г. в 1926 г. с семьёй, Гаврилов А. В. в 1930 г. с семьёй.

Когда началась коллективизация, в колхоз вступили почти все. Каждая деревня была колхозом. Деревни Ножкино, Хлыстово, Голубиха, Машковка, Глёздово, Новая Деревня, Зубово, Долбеево, Кадилиха, Иванцево были подчинены административно Ножкинскому сельсовету Любытинского района Ленинградской области. Первые председатели сельсовета были люди не глупые. Хорошие ораторы, пропагандисты и очень верящие в светлое будущее люди. Помню председателей сельсовета Зорина и Кулебякина, так как жили они в соседнем доме. Деревня была многолюдной. В каждом доме был мужчина, а у некоторых подросли сыновья. Вся тяжёлая работа лежала на них. В то время агротехники не было. Жили весело. С задором работали и также отдыхали.

У нас, людей, тоже были обязанности. Старшие смотрели за младшими детьми. А семьи были большие – по 4 – 7 детей. Мы носили воду с озера, поливали огород, носили в дом дрова. С 8 лет девочек приучали мыть полы. Полы тогда никто не красил. Надо было намочить пол, насыпать мелкий песок и голиком драить его. Хорошо смыть водой и насухо вытереть. Пол получается белый. Сразу его застилали домоткаными половиками. В доме стоял запах свежести. Так делали каждую субботу. В воскресенье снимали половики и всё отдыхали.

Детство! Безоблачное милое детство! Ребятишек моего возраста в деревне было много. Летом около 30 человек. Это: Андреева Мария, Григорьевы Муся и Ваня, Бойцовы две Тони (не родственницы), Бойцова Леля, Григорьев Толя, Николаев Спартак, Дмитриева Нюра, Ильины Саша и Лена, Игнатьевы Вася и Саша, Иванов Коля, Матвеев Саша, Михайловы Таня и Коля, Терентьевы Маруся и Нюра, Сергеева Нюра и дачники: Козловские Адя и Леля, Коротневы Галя и Клара, Баженова Надя, Андерсон Леля и Вальдемар, Тимофеева Нина, Белявская Грета. Почти ежедневно играли в лапту. Играли в палочку-выручалочку, рюхи (городки), 12 палочек, катали колесо и др. В 1939-40 годах играли в войну. Много купались. На озере только гул стоял от детского говора и смеха. На каждом берегу купалась ватага ребятишек. Купались – кто больше. Заплывали далеко. Купались на Купели, на Кузнице, на Мишином берегу и на Гончарове. Часто качались на качелях у Козловских, катались на ройках.

При входе в дома заборов ни у кого не было. Огороды у всех были на задворках или в поле. В сенокос родители уходили на покос в Рекшу. Возвращались вечером, мы их встречали. Отец всегда приносил «гостинчик от зайчика» – букетики с ягодами земляники и черники. Летом заготавливали веники.

А зимой учились в школе. До 4-го класса в Ножкинской начальной школе. В семилетней школе, в Анциферово, учились не все. Почему, не знаю. Мы учились хорошо. Ходили в школу пешком за 10 километров туда и обратно, ежедневно, по грязной грунтовой дороге. Электричества тогда в Ножкино не было. Домашние задания готовили с лампой, иногда с коптилкой. Интернатов не было, родители у знакомых в Анциферово снимали угол, в сильные морозы и метели мы могли там жить. Всем хотелось учиться. Нас не заставляли. Мы знали что надо. Отец хотел, чтобы я была врачом. Судьба распорядилась иначе. Война всё изменила.

Начиная с осени, все женщины в деревне пряли лён. Льна выращивали много. Они умели его обрабатывать. В каждом доме был ткацкий станок. Женщины ткали полотенца (рушники), скатерти, половики, наматрасники. Ткать очень сложно. Я маленькая смотрела и удивлялась, как мама всё могла знать. Нас девочек учили вязать и вышивать.

А какие ухоженные были поля! Где лён растёт – идёшь и любуешься! Особенно когда он цветёт. Чуть дунет ветерок, и поле как море волнуется. У льна цветочки ведь голубые! Идешь к деревне с другой стороны – ржаное поле. Идёшь по тропинке и тебя не видно. Рожь выше человеческого роста и внутри васильки везде. А если подойдёшь к гречишному полю – это поле розовое и пахнет мёдом. Во время сенокоса по всей деревне запах душистого сена, так как у каждого дома копны с сеном стоят.

А какие леса вокруг деревни Ножкино были! В лес ходить было одно удовольствие. Идешь по лесу как по парку. Хорошие дорожки и ни одного поваленного дерева. Так было Зафатькой, на Потеряйке, в Мутвинке и Рекше. Мы ещё 9-12 летними ребятишками ходили в Рекшу от Горбатого моста и возвращались домой через Хлыстово. Раздолье здесь было и охотникам.

Учитель Ножкинской начальной школы Нечаев Валерьян Васильевич пригласил приехать в отпуск своего младшего брата Нечаева Дмитрия Васильевича – адвоката из Ленинграда. Нечаев Д. В. – охотник и ему очень здесь понравилось. Впоследствии он приезжал ежегодно с семьёй, кроме военных лет. Его дочь Нечаева Ирина Дмитриевна – профессор института онкологии купила здесь дом после войны и всегда с удовольствием отдыхала летом. На всё лето она отправляла своих детей, которые и сейчас не представляют отдыха без Ножкино.

В 1930 годах по приглашению Нечаева Д. В. приехал в Ножкино с семьёй К. М. Кардо-Сысоев. Они отдыхали в Ножкино до 1940 года. Кардо-Сысоев Константин Николаевич – доктор медицинских наук, член географического общества, художник-любитель, охотник. Его дочь – Елена Константиновна передала большую коллекцию (36 штук) превосходных пастелей с видами наших мест в Боровичский Краеведческий музей. До 1941 года отдыхали в Ножкино Анисимовы. Они летом жили в школе и устраивали концерты для местных жителей. Баженов всегда фотографировал местных жителей, благодаря ему, мы вспоминаем детство и жизнь до ВОВ.

Проводил лето в Ножкино Келлер Э. К. с семьёй. В Боровичском краеведческом музее имеется картина «Вид деревни Ножкино». На картине вид нашего Жальника и местность 1940-х годов. Из Новгородской Молотковской летописи известно, что происходило в этих местах четыре века назад. Известно, что жестокие сражения со шведами развернулись в устье реки Белой (Любытино), где стояли крупные силы противника. Отряды московско-новгородского ополчения с боями продвигались со стороны Устюжны на Боровичи и далее через Любытино (село Белое) и Шереховичи на Тихвин, где находилась ставка шведских интервентов. Враг всюду оказывал сопротивление. Летопись рассказывает, что отступая, спрятались в церкви села Шереховичи. Не сразу решились православные штурмовать храм, но другого выхода не было. Началось сражение. Дальше на Тихвин их гнали по нашей дороге. Предание гласит, что где-то около деревни жили пленные шведы и хоронили их в Жальнике. В летописи Внутской церкви 1893 года сказано, что Жальник обнесён кругом рвом и оградою, был сосновый бор. В 1930-50 годах забора уже не было, вместо рва осталась канава, а из соснового бора – одна могучая сосна. В 1970-х её уже не было. Местные жители до 1950 г. в Жальнике не разрешали даже ветку срубить, берегли это кладбище.

1936 или 1937 годы. Мы дети много бегали по деревне. Помню когда ломали часовню. Были первые выборы в Верховный Совет СССР. Выбирали молодого Косыгина. У сельсовета разбили сквер, обнесли штакетником (забором) и посадили дубок. На штакетнике прибили флажки по всему периметру. Уполномоченные района сказали, что это несовместимо, когда рядом красные флаги и крест. Поэтому комсомольцы разрушили часовню. В тот же год построили трибуну у липы, на горке, между домами Ю. С. Сальникова и В. А. Гулиной (ранее дома Тимофеевой и Коротневых). В дальнейшем здесь проходили митинги всех революционных праздников. Со всех деревней сельсовета народ шёл к этой трибуне с красными флагами на праздник. Произносили приветствия, рапортовали о достижениях. В 4-м классе мне было поручено выступать с приветствием от Ножкинской начальной школы.

Очень хорошо помню и хочу рассказать, как на новгородской земле отмечали религиозные (престольные) праздники. В Ножкино престольный праздник – Ильин день 2 августа. За три дня до праздника на берегу озера горели костры. Мужчины варили сусло, из которого готовят пиво. Сусло очень вкусное. Ребятишкам давали пробовать. По всему берегу, мы бегали от костра до костра. Берег был сухой и без кустов. Сварив сусло, отец ведрами носил домой и заливал в огромный чан, который стоял в сенях. В сусло закладывали хмель и оно бродило. Получалось пиво.

И вот наступал праздник. Сейчас такое даже представить трудно. Праздник начинался с появления в деревне священника. Он с 10 часов утра обходил дома и в каждом доме служил молебен. К обеду собирался народ, и гуляли до глубокой ночи. Приходили гости: родственники и знакомые из других деревень. Мама угощала одну компанию за другой. Каждая деревня отдельно. Женскую компанию сменяла мужская и так до ночи. Водки не было. На стол ставили расписные чаши с пивом. На второй день чан литров на двести был пустой. А на деревне песни и пляски, музыка гармоней. Каждая деревня приходила со своими гармонистами. Народу собиралось более тысячи человек, не преувеличиваю. По деревне идёт молодёжь каждой деревней отдельно, с песнями и своими гармонистами. Девчата, взявшись под руки, плетнем, по 10-12 человек идут плетень за плетенью с гармонистом впереди. Все пели частушки. Колонна за колонной, вплотную, от дома Орловых до дома Фёдоровых. Обратно не развернуться. Они (это плетень) останавливались, поворачивались на 180 градусов в обратном направлении и движение продолжалось. Если девчата и парни хотели поплясать, «себя показать», тогда эта группа искала свободное место и отходила в сторону со своим гармонистом. Плясали с припевками и частушками. Частушки про любовь и на злобу дня. Сочиняли в каждой деревне свои «поэты». На праздник приходили не только с близ лежащих деревень. Приходили с Анциферово, Сивцева, Новинки, Воронихи, Симанихи, Ерзовки, Ильичино, Одрино, Удовищи, Внуто и др. Ни один праздник не обходился без драк. Но это было до начала Великой Отечественной войны 1941 года.

22 июня 1941 года началась война. С началом войны все изменилось. Мы дети сразу стали взрослыми. Динамик у сельсовета. Исполняется песня «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой…». В первые дни войны уходят на фронт 18-30 – летние мужчины. В июле месяце 30-40 – летние и т.д. Мужчины уходят на фронт очень патриотически-настроенными. Приходилось слышать: «Или грудь в крестах, или голова в кустах…» Из первых наборов почти никто не вернулся с фронта. Они защищали Ленинград.

Бомбят ст. Анциферово. В школьном саду военные обучают новобранцев. Из Ленинграда эвакуировали среднюю школу с Васильевского острова. Привезли их из Любытино на лошадях в первых числах июля 1941 года и поселили в школе. К сентябрю все дети группами уехали обратно в Ленинград, пока ходили поезда. Немецкие самолёты летают над деревней очень низко, едва не задевая крыши. Местным жителям выдали эвакуационные листки. Копаем окопы в «Нимушке» и в школьном саду. Сформирован партизанский отряд. По деревне едут и идут беженцы – здесь проходила главная стратегическая дорога. Идут, едут, останавливаются на ночлег. Продают вещи. У нас останавливалась семья со станции Дно. Останавливались и другие, но мне запомнилась станция Дно. С другой стороны от Будогощи и Кириши тоже идут беженцы. В деревне столпотворение. В каждой семье останавливаются на ночлег люди. По деревне гонят скот. Сотни голов. Гонят не зная куда. Места назначения заняты немцами. Плач людей и рёв скота – это страшное зрелище. Беженцы советуют никуда не ехать, умирать лучше на своей лавке. Уже в 1941 году Хвойнинский район стал базой снабжения блокадного Ленинграда. В Хвойную прибыла особая северная авиагруппа (ОСАГ) – а затем и авиационный полк под командованием прославленной лётчицы В. Гризодубовой. Они доставляли в Ленинград продовольствие. Вывозили из Ленинграда блокадных детей. Уже в сентябре 1941 года были сформированы три транспортные эскадрильи из тяжёлых самолётов ПС-84. В Хвойной было два полевых госпиталя. В октябре 1941 года начал действовать «воздушный мост» между Хвойной и Ленинградом. Лётчик эскадрильи Ражин А., наш сосед рассказывал, что много раз перелетал линию фронта. Воздушные караваны по 10-12 самолётов, загруженных продуктами, ежедневно летали в Ленинград. Действовал этот мост до появления «дороги жизни» через Ладожское озеро.

По радио все слушают Москву: «наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!». Это как-то успокаивало народ. Немцы наступают. Взяты Малая Вишера, Будогощь и Кириши. Мы оказались в тылу Волховского фронта.

Колхоз ничего не посеял. Скот куда-то угнали. На следующий год есть нечего. Ни у кого нет ни хлеба ни муки. На колхозном поле собираем прошлогоднюю мороженую картошку, и мать печёт лепёшки. Так делали почти все. На лепёшки собираем траву лебеду. От отца не приходят фронтовые письма. Мама много плачет. Дедушка Миша приходит каждый вечер. Разговаривает обо всём, даёт советы. Мама немного успокаивается. Каждый вечер дедушка говорит: «Дочка, надожить на хорошем уме». Рассказывает, что он ходит к Саге Анисьиному. Сага читает Библию. Сага говорит, что в этой войне победит красный петух (наши). Я его помню. Сага Анисьин (так его все звали), пришлый солдат. После революции жил в лесу. Его пригласили в деревню, поговорили, приняли. Сообща поставили ему избушку на горе (она не сохранилась), женился. В колхозе он был сторожем. Когда мы, ребятишки, вечером забирались в колхозный горох, он нас выгонял, грозил палкой, а после жаловался родителям. Ночью обходил деревню и у каждого дома стучал «колотушкой!». Это был знак, что все в порядке. В 1939 году их дочь вышла замуж и через некоторое время они уехали.

В нашем колхозе народ живёт плохо. Бедные наши матери! Непосильная тяжёлая работа лежала, в основном, на восьми молодых женщинах огромного колхоза. Мама вырабатывает по тысячи трудодней на тяжёлой работе надеясь, что дети будут сыты. А получала один мешок второсортного зерна. Колхозу дан большой план. Всё зерно сдавали государству. Помогала нам сестра отца из д. Голубиха, там жили лучше.

Вечерами подростки группами собирались «на посидки». Часто собирались у нас в доме. Сидели иногда с коптилкой, трудно было с керосином. В конце 1943 года подростки стали собираться в избе – читальне по субботам и воскресеньям. Играли в разные игры, танцевали. Гармонисты были свои: Коля Михайлов и Спартак Николаев. Ставили спектакли. Руководил самодеятельностью Костя Синельников, вернувшийся с фронта инвалидом. Очень душевно народ откликнулся, когда посылали на фронт посылки. Мы вязали из овечьей шерсти носки, рукавички, шили и вышивали кисеты. Всё это посылками отправляли на фронт, добавляя табак – самосад.

Закончилась Великая Отечественная война. Все очень радовались и плакали и смеялись. Редко кто из мужчин вернулся. Памятник погибшим односельчанам поставили на месте бывшего сельсовета. Не вернулось 137 человек.

День Победы! 9 мая 1945 года – митинг у трибуны. Приехали уполномоченные из района. В Ножкинский сельсовет к трибуне шли радостные люди. Было ещё холодно. Идут люди с флагами со всех деревень сельсовета. Подходит колхоз за колхозом. Идёт колхоз «Сомино» – дер. Березно и Глёздово. Впереди с большим флагом идёт Варвара из Березна. Её знали все. У неё на фронте погибли муж и три сына, вся семья. Идёт босиком, ноги красные, распухшие, нечего обуть на ноги. Выступления были все патриотические, радостные. Была надежда на завтрашний день. Но деревня Ножкино уже больше никогда не была прежней, такой как до войны.

Сразу после войны колхозникам был введён большой налог молока, мяса, шерсти, яичек, денег. Сразу началась подписка на заём по восстановлению и развитию народного хозяйства. Женщины под нажимом, со слезами, подписывались. Надо. С председателями колхозов не везло. Колхозникам не разрешалось косить на своих коров, даже в выходной день, пока не обеспечено колхозное стадо. А стадо коров и лошадей было огромное. И вот эти бедные женщины, отработав целый день на колхозном поле, ночами с фонарём косили на своих коров. Без коровы в деревне, в то время, с детьми просто было не выжить. Молодёжь из деревни уходила. Поступали учиться в техникум или ПТУ, иногда удавалось устраиваться на заводы. Были рады, так как платили зарплату. Паспортов в деревне не было. После войны жизнь в городе всё время улучшалась, а из деревни уходила молодёжь.

Были в Ножкино и председатели колхоза 25-ти и 30-ти тысячники. Объясню. Понимая упадок сельского хозяйства, партия и правительство СССР дают разнарядку о направлении коммунистов на подъём сельского хозяйства, выплачивая им вначале по 25, позднее по 30 тысяч рублей подъёмных. В то время это были большие деньги. Направляли на пять лет. Колхозы стали нерентабельными. Началось укрупнение, объединение в совхозы с дотацией от государства. Последнее время дер. Ножкино была бригадой совхоза «Маяк», главная бригада – в дер. Брод. В Ножкино находилась животноводческая ферма. Откармливали скот на сдачу государству. Заготавливали сено и силос. Сеяли овёс и сажали картофель.

С избранием Горбачёва М. С. Генеральным Секретарём ЦК КПСС жизнь не улучшилась, но обещаний было много. В 1991 году – переворот власти. Мы были в Ножкино, от телевизоров не отходили. Равнодушных не было. Да, был в стране застой, надо было что-то делать, но не таким образом. Можно было обойтись без шоковой терапии, не ввергая народ в нищету и страдания. Больше писать на эту тему не буду. Уже 2000-й год, а я пишу о деревне только 20-го века.

БУРДЕНКОВА М. Я.

В истории деревни Ножкино, поведанной М.Я.Бурденковой, много интересного, но не все стоит воспринимать за достоверную информацию. В частности, повествование о появлении деревни очень фантазийно, в чем не трудно убедиться заглянув в архивные документы.