Главная страница малой родины - город Боровичи

Информация с сайта ru.wikipedia.org

Боровичи́ — город (с 1770 года) в Новгородской области России. Административный центр Боровичского района. Образует городское поселение город Боровичи. В рамках административно-территориального устройства является городом областного значения.
Население — 47 883 человек (2021). Второй по численности жителей населённый пункт в Новгородской области.
Указом президента Российской Федерации от 2 июля 2020 года городу было присвоено звание «Город трудовой доблести».


География
Город расположен на реке Мста в 170 км от Великого Новгорода, в 320 км от Санкт-Петербурга, в 430 км от Москвы.
Участок реки Мста длиной 30 км между Боровичами и селом Опеченский Посад относят к природоохранной зоне «Горная Мста». Расположенные в ней Мстинские (Боровицкие) пороги — одно из самых популярных мест водного туризма в средней полосе России.
В 30 км от города находятся железнодорожные станции: «Окуловка» и «Угловка», где делают остановку скоростные поезда «Сапсан» и «Ласточка». Поезд Угловка-Боровичи ходит по выходным дням. Несколько раз в день ежедневно ходят автобусы Окуловка-Боровичи. Продолжительность поездки 40-45 минут.


Население
По данным Всероссийской переписи населения 2020 года, на 1 октября 2021 года по численности населения город находился на 331-м месте из 1120 городов Российской Федерации.
Национальный состав
По итогам переписи населения 2020 года проживали следующие национальности (национальности менее 0,1 % и другое, см. в сноске к строке «Другие»):


История


Великий водный путь
История Боровичей, — второго по величине и значению города в Новгородской земле, уходит далеко вглубь веков.
Практически на границах города находятся 2 древнеславянских городища (Сушанское и
Бобровское), в окрестностях имеется большое количество сопок и жальников.
В 1935 году работница Керамкомбината тов. Конюхова, пропалывая картошку на участке между Потерпилицами и Боровичами, нашла и передала в Эрмитаж клад из 60 серебряных арабских монет, старейшая из которых была чеканена в 751 году, а позднейшая — в 866 году.
Здешние земли вдоль рек и озёр были обжиты ещё в дохристианскую эпоху на Руси. В Лаврентьевской летописи под 947 годом записано: «Иде (княгиня) Ольга (к) Новгороду и устави на Мсте повосты (погосты) и дани…»
После прошедшей Московско-новгородской войны (1477—1478) в Воскресенской летописи под 1484 годом сказано: «Тое же зимы поимал Князь Великий больших бояр новгородцкых и боярынь, а казны и села все велел отписати на себя, а им подавал поместья на Москве под городом».
На земли, отобранные у Новгородских бояр, Великий Князь поместил детей боярских из Московских городов.
Боровицкий погост впервые отдельно подробно описан уже как вотчина Великого Князя в переписной оброчной книге Деревской пятины Новгородской земли около 1495 года.

В 1564 году упомянут уже как торгово-промышленное поселение Боровицкой рядокъ. В нём уже значилось 114 дворов, 42 лавки, 11 амбаров.
Основным занятием жителей Боровичей и окрестностей XVIII—XIX веков была проводка судов по мстинским порогам (Боровицкие пороги в Горной Мсте), что отражено в высочайше пожалованном в 1772 году Екатериной II гербе города изображением легендарного петровского перьевого руля.

«…Ни одно сословие простонародья не живёт так привольно, как лоцманы этих мест», — писал знаменитый русский поэт Н. А. Некрасов в романе «Три страны света».
А писатель, поэт и гофмейстер императорского дома Константин Случевский писал про эти места так:

«…река Мста — одна из красивейших рек в России и представляет для художника чрезвычайно много разнообразных, живых мотивов».
Ещё в IX—XII веках по реке Мста шёл Волжский, или Волго-Балтийский торговый путь — самый первый из трёх великих речных путей, соединявших Скандинавию с Арабским Халифатом в тёмные века и раннем средневековье.
На протяжении всего XVIII века и в XIX веке река Мста была частью важнейшей Вышневоло́цкой во́дной систе́мы — самой старой искусственной водной системы в России, связавшей центральную часть страны с новой столицей империи Санкт-Петербургом и решившей вопрос его продовольственного снабжения.
Боровицкие пороги были самым трудным и опасным местом для судоходства во всей России (40 стремительных порогов на протяжении 31 километра, из которых только 8 километров — тихая вода). Проскок всех этих порогов с командами рулевых из местных жителей (до 15 человек на каждый из четырёх рулевых 20-метровых потесей барки и сам пороговый лоцман) занимал всего 1.5 часа и регулировался сигнальным телеграфом из 26 ручных семафоров на берегах. Чтобы поднять уровень Мсты для прохода огромных караванов судов периодически в особом порядке открывали плотины многочисленных водохранилищ на её притоках. В ожидании этого момента в Опеченском Посаде собирали одновременно до 400 барок. Их швартовали к сохранившейся до настоящего времени огромной каменной, почти километровой пристани 1824 года постройки.
Боровицкие пороги во главе имели особенного директора из штаб-офицеров Корпуса Путей Сообщений. Власть полицмейстера мстинского на порогах была недействительна. В 1773 году новгородский губернатор граф Яков Сиверс был первым назначен на новую должность директора водяных коммуникаций;

Даже в 1870-х годах, в самый пик развития судоходства по Мсте 10 % разбившихся на порогах барок считалось приемлемым для дела убытком.
Примечательно, что судовладельцы и владельцы груза перемещались в экипажах по берегу вдоль Боровицких порогов, а не рекой на своих барках.
После открытия в 1851 году Николаевской железной дороги и, особенно, после открытия в 1870 году Рыбинско-Бологовской железной дороги, значение Мсты как важнейшей государственной водной транспортной артерии практически утратилось по экономической причине, так как перевозка грузов по железным дорогам была дешевле в 1.5—2 раза и занимала только неделю, вместо прежних 90 дней водой с угрозой зазимовать в пути из-за её нехватки.
Однако барки имели важное преимущество — их использовали как склады на воде в Петербурге до полной реализации товара и шли потом на дрова, а вагоны требовали немедленной разгрузки и организации дальнейшего складского хранения грузов.
Последняя транзитная барка с Волги по Мстинским порогам прошла в 1893 году.

Артефакты и исторические документы, касающиеся Великого водного пути, находятся в Краеведческом музее в Боровичах и музее Лоцманов Боровицких порогов и Палеонтологии Горной Мсты, расположенном на левом берегу реки Мста в селе Ровное Боровичского района.


Боровицкая битва
В период Смутного времени во время Русско-шведской войны 1610—1617 (швед. Ingermanländska kriget — «ингерманландская война») в феврале 1612 года, 25-го числа, состоялась битва при Боровичах — месте переправы через реку Мста, где сходились 5 древних трактов.
Около 9000 человек с обеих сторон приняли участие в битве на Кровьей (Коровьей) горе между шведскими захватчиками (продвигавшими нового претендента на русский престол — 10-летнего шведского принца Карла-Филиппа Васы, младшего брата короля Густава II Адольфа) и защитниками Русского государства (подданными русского царя Владислава Жигимонтовича – 16-летнего польского королевича Владислава (будущего польского короля Владислава IV), которому 27 августа (6 сентября) 1610 года присягнуло московское кремлёвское правительство (Семибоярщина) и позже многие русские города как русскому царю).

Растерзанный толпой заговорщиков «добрый царь» Дмитрий Иоанович (Лжедмитрий I) и убитый позднее своим телохранителем «Тушинский вор» — Лжедимитрий II не смогли стать священными верховными арбитрами борьбы боярских родов, коими и были по существу всегда русские цари. Царём не мог быть теперь и представитель одного из смертельно враждующих между собой боярских кланов. Насильственное пострижение в монахи царя Василия Шуйского это очевидно показало. Более всего для роли царя в тех условиях подходил именно невовлечённый во внутренние конфликты королевич Владислав («Не хощем своего брата слушати: ратнии люди русского царя не боятся, не слушают и не служат ему»).
Отдавая царский престол королевичу Владиславу, русские люди (первоначально это были тушинцы из лагеря Лжедимитрия II во главе с их Патриархом Филаретом [Фёдором Романовым, отцом будущего царя Михаила Романова], а позднее и Семибоярщина с Земским собором на Сухаревом поле), по сути дела, отклонили тем самым предложение польского короля Сигизмунда III о подчинении его власти и выступили за сохранение целостности Русского государства.

Точно так же и оккупированные шведами новгородцы упорно мотивировали свой отказ присягать королю Швеции Густаву II Адольфу тем, что они считают своим великим князем его младшего брата Карла Филиппа (сына Карла IX).
27 августа (6 сентября) 1610 года как русский царь королевич Владислав заочно принял присягу московского правительства и жителей Москвы и получил привезённые ему царские регалии, за исключением короны. Так как заранее обещанное ему и его отцу замирение обеих русских сторон внутреннего гражданского конфликта не случилось, 15-летний королевич в Москву не прибыл, православие
не принял, и следовательно, венчан на царство не был.
Московский и Новгородский денежные дворы начали чекан монет с именем Царя Владислава Жигимонтовича, сохранив в неприкосновенности все традиции русского чекана на протяжении всего царствования королевича с сентября 1610 года по сентябрь 1612 года.
Новгородский денежный двор при Владиславе работал короткое время. В октябре 1610 года новгородцев привели к присяге Владиславу, в январе 1611 года Новгород восстал и установил самоуправление, а 16 июля 1611 года Новгород был захвачен шведскими наёмниками.
Видный советский историк, крупнейший специалист по истории России XV—XVI веков, доктор исторических наук, профессор В. Б. Кобрин поставил вопрос об альтернативах Смуты. Он считал, что такой динамичный период, как Смута, был на редкость богат не только яркими событиями, но и альтернативами развития. Он, в частности, предположил, что «воцарение православного Владислава на Руси принесло бы хорошие результаты … он превратился бы в русского царя польского происхождения, как его отец Сигизмунд был польским королём шведского происхождения … Если бы этот документ (Тушинский проект) сработал, вся русская история пошла бы другим путём». Знаменитый русский историк Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского» сожалел, что «венец Мономахов» не возвратился к «варяжской династии», которая включила бы Россию в систему держав, основавших «равновесие в Европе до времён новейших».

Командующим наёмным войском оккупированного шведами марионеточного Новгородского государства был 27-летний шведский полковник, будущий фельдмаршал Эверт Карлссон Горн (1585—1615), завоеватель русских крепостей — Яма (ныне г. Кингисепп), Копорья и Ивангорода, королевский наместник (штатгальтер) в Нарве и завоёванных русских крепостях, сын фельдмаршала Карла Генрихсона Горна, отец фельдмаршала Густава Эвертсона Горна, старший брат фельдмаршала Густава Горна, родной дядя фельдмаршалов Генриха Горна, Бенгта Горна и Кристера Классона Горна
Про его войско из наёмников в древних источниках сказано : «…три по девятьсот», то есть войско было собранным из приблизительно 900 шотландцев и голландцев (пресвитериан), 900 французов (гугенотов) и 900 покорённых шведами новгородцев.
Отсутствие в войске собственно шведских королевских солдат объясняется тем, что сама Польско-шведская война (1600—1611) была на тот момент времени остановлена в апреле 1611 года перемирием на 9 месяцев (в апреле 1612 года оба государства продлевают перемирие ещё на 10 месяцев, а 20 января 1614 года заключают соглашение о перемирии до 29 сентября 1616 года).

Шведский полковник Эверт Горн разбил в этой Боровицкой битве войска казачьего полковника Андрея Наливайко, бывшего соратника Лжедмитрия II, позднее перешедшего на службу королю Сигизмунду. В 1611 году Наливайко участвовал в неоднократных походах к Москве великого гетмана литовского Яна Кароля Ходкевича для доставки продовольствия польско-литовскому гарнизону в Московском Кремле, приглашённому туда Семибоярщиной как свита нового избранного русского царя Владислава Жигимонтовича с целью подготовки его коронации и для защиты самого кремлёвского боярского правительства от войск самозванца Лжедмитрия II — « Тушинского вора».Войско Наливайко состояло из 5200 (по шведским источникам из 2000) казаков и московских ратных людей, ранее принёсших целование креста на верность некоронованному русскому царю Владиславу Жигимонтовичу, официально приглашённому Семибоярщиной на русский престол.
По мнению историка Андрея Петровича Полевикова (1955—2020), среди защитников города от наёмного войска «немцев» (иноверцев-оккупантов и покорённых ими новгородцев) было и немало боровичан. Они могли быть и сторонниками прежнего законного коронованного русского царя Димитрия Иоановича Рюриковича (в реальности вместо этого царя вероятно была целая когорта последовательных самозванцев Лжедмитриев, выдававших себя за спасшегося от смерти малолетнего сына Ивана IV Грозного — царевича Дмитрия). Тремя месяцами раньше — 4 декабря 1611 года очередной самозванец Лжедмитрий III въехал в Псков, где был «оглашён» царём и возглавил оборону Пскова от шведов.
Серьёзнейшая угроза оккупации Боровицкого Рядка общим врагом: латинянами-иноверцами могла объединить прежних врагов единоверцев — казаков и местных ополченцев. Казаки, московские ратные люди и ополченцы были разгромлены, часть их укрылась за стенами Свято-Духова монастыря.

Шведский полковник вынудил Андрея Наливайко, засевшего в монастыре, сдаться и присягнуть на верность марионеточному Новгородскому государству и преследовал остальных не сдавшихся «на протяжении нескольких миль, вынуждая принять бой и, перебив 800 человек, захватил… множество людей со всеми почти запасами и шестнадцать знамён».

Боровицкий Рядок был полностью сожжён и захирел. Большая часть войска наёмников осталась как минимум до конца зимы с ранеными в Свято-Духовом монастыре, прогнав православных монахов.
Как писал в 1671 году шведский историк Юхан Видекинд о событиях того периода времени: «…шведские солдаты вознаграждали себя за всё, даже жёны и дочери крестьян были в их полном распоряжении».
Длительное пребывание в местности столь разноплемённых войск повлияло на разнообразие генофонда будущих жителей города и района. Так появился «плавильный котёл» Мстинской ямы, со своими обычаями, говором, традициями, бытом.
Тела тысяч погибших предали земле на месте где стояла первоначальная деревянная Введенская церковь.
В перестроенном из неё уже каменном Введенском соборе в 1874 году произошёл пожар. При ремонтных работах обнаружили трёхметровый слой человеческих костей, лежащих под
древним каменным «соборным» крестом, который был найден ещё в 1758 г. на дне реки Мсты и который при перестройке Введенского собора в камне был вмурован в его стену.
В настоящее время Боровицкий крест находится в Русском музее г. Санкт-Петербурга . Копия креста была создана Н. К. Рерихом и скульптором И. И. Андреолетти для могилы великого русского композитора Н. А. Римского-Корсакова, уроженца соседнего города Тихвина. Подобный Боровицкий крест установлен и на современном памятнике Александру Невскому в Калининграде.

Сейчас эта братская могила воинов Смутного времени закатана под асфальт проезда Гагарина напротив Летнего сада, рядом с Троицким собором и Вечным огнём.

В Краеведческом музее города содержится многочисленные экспонаты оружия и доспехов времён этой средневековой «битвы народов».

Через год, весной 1613 года отряды русского ополчения под командованием князя Симеона Прозоровского и Леонтия Вельяминова в 50 верстах от Боровичей, около села Устрека, на истоке реки Уверь из озера Коробожа, разбили шведов. «Бысть сеча зла и побежа проклятые немцы…. и мнози от них побиении быже».

Русско-шведская война 1610—1617 года окончилась подписанием Столбовского мира, по которому Швеция вернула России захваченные в этой войне Новгород, Порхов, Старую Руссу, Ладогу, Гдов и Сумерскую волость (район вокруг озера Самро, ныне Сланцевский район Ленинградской области).
Россия уступала Швеции Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, Корелу — то есть весь выход к Балтийскому морю и реке Неве, кроме того, Россия должна была заплатить Швеции 20 тыс. рублей серебряной монетой (что составляло тогда 980 кг чистого серебра).
Только Пётр Великий ценой неимоверно тяжёлой для России Северной Войны 1700—1721 года смог вернуть земли, захваченные шведскими полководцами Эвертом Горном и Якобом Делагарди в русско-шведской войне 1610—1617 года.
При этом, по условиям Ништадтского мирного договора Россия выплатила Швеции 2 000 000 иохимсталеров (ефимков), что составляло 56 000 килограммов чистого серебра или половину годового бюджета страны.


Боровичи в XVIII веке
Царь Пётр I в январе 1703 года поручил князьям Василию и Матвею Гагариным построить в Вышнем Волочке вместо существовавшего волока между реками Тверцой и Цной судоходный канал. Его сооружение было закончено в 1708 году.
Но Боровицкие пороги остались главной трудностью пути.
Проводка судов по порогам поручалась судопроходцам и спущикам, которых Пётр I потом назвал лоцманами и рулевыми.
В 1703 году Яков Баранов с товарищами послал ему челобитную: «Живём мы, нижеписанные, на реке Мсте на Боровицких порогах. А повелено нам проводить по ней тялки и буера и казанские леса…» Они просили царя разрешить уборку опасных камней с фарватера и постройку оградительных бонов.
Единственное крупное судно, которое дошло летом 1708 г до Ладоги, а затем в Петербург – это была яхта Св. Апостол Пётр.
Яхта, при помощи посланного от московского губернатора князя М.П. Гагарина капитана Жеребцова и рабочей силы пятисот человек, была проведена через пороги до Вышнего Волочка. А в следующем году была уже на Ладоге: Г.Меншиков доложил Петру – "Яхт … который зимовал при Вышнем Волочке, в Новую Ладогу прибыл, и оснастясь здесь пошёл в Санкт-Петербург". Князь Гагарин в письме Меншикову характеризовал яхту Св. Апостола Петра, как судно «которое величеством больше всех тех судов», с размерами (в голландских футах) 94 × 25, «глубиной шло в воде 7 фут». Т. е. – вполне себе небольшой фрегат, но в любом случае судно было довольно крупным и вероятно трёхмачтовым.
Участник навигации 1709—1710 годов Голиков писал: «Трудность сего хода была несказанной. Вода во многих местах была не выше как на один и на полтора фута…(то есть 30-45 сантиметров). Во многих местах надлежало прорывать песок, вынимать каменья, для поднятия воды делать плотины».
Весной 1712 года для поиска наиболее удобного места строительства плотин на Мсту были отправлены князь Гагарин, капитан-поручик Василий Корчмин и «слюзных»(шлюзных) дел мастер Джон Перри. Им вменялось также в обязанность изыскать пути в обход порогов по рекам Уверь и Виль (ныне Вельгия).
Первое положительное известие о плавании относительно крупных грузовых судов по порогам относится к 1713 году когда гвардии капитан Князь Гагарин провёл через пороги в Санкт-Петербург 41 талку, род небольших судов с рулём и палубой, используемых на Зейдерзе в Голландии и на побережье Германии. Суда были загружены пушками и порохом. И в дальнейшем, помимо основных хлебных грузов с Волги, через пороги проходили с Уральских заводов пушки, ружья и порох.

Плотины и водохранилища помогали повысить уровень воды настолько, что по порогам могли бы пройти даже тяжёлые барки.
Однако, сам канал был построен по проекту голландского гидротехника Адриана Гуттера неудачно и работал с большими перебоями. Весной 1718 года паводком были повреждены шлюзы и канал перестал функционировать.
Дальнейшее строительство Вышневолоцкой водной системы Пётр I поручил в 1719 году предприимчивому российскому купцу монгольского происхождения Михаилу Ивановичу Сердюкову, по собственной инициативе обратившимся к царю с оригинальными идеями по улучшению условий судоходства по системе. Сердюков дважды (в 1718 и 1719 годах) обращался к Петру I с предложениями отремонтировать канал.
Автор проекта предлагал использовать «бесполезно протекающую» реку Шлину, для чего решил направить её воды с помощью плотины и канала через озёра Ключинское и Городолюблинское в реку Цну выше Тверецкого канала. Он надеялся, что в этом случае в реках Цна и Тверца вода «умножится и всяким судам будет Тверцою свободный ход и государству польза в том будет». А в конце сделал приписку: «Ежели сделаю – о взыскании милости просить буду, а буде не сделаю – убытков своих возмещать не желаю. Вашего величества нижайший раб, новгородец Михайла Сердюков».
Сердюков был «мунгальского роду», имя его с рождения Бароно Имегенов сын. Родился он в 1678 г. на реке Селенге. Отец его делал луки и стрелы. Как-то во время стычки монголов с российскими казаками Бароно, которому в то время было 13 лет, попал в плен. В Енисейске его за 10 рублей купил приказчик Иван Сердюков, выучил грамоте, счёту, приобщил к торговому делу и крестил Михаилом.
Пётр I вызвал Сердюкова в Санкт-Петербург, ознакомил его с планом переустройства Вышневолоцкой системы, и подарил ему книгу французского гидротехника Буйе «О способах, творящих водохождение рек свободное».
С помощью и по проектам самоучек, подобных Михаилу Сердюкову — Якова Баранова, К. Родионова, И.Ефимова, было построено несколько гидротехнических сооружений, среди них Уверский и Березайский бейшлоты. Перестроенные позже в камне, они сохранились до сих пор.
Пётр I не раз сам проходил пороги и не всегда успешно.
Уже в 1721 году за шесть месяцев пороги преодолели шедшие с Волги 1007 барок, 1 шкут, 90 эверсов, 7 шлюпок, 212 плотов и станков, 26 лодок, 2 бота и 4 струга.
В 1744 году спасителю и арендатору Вышневолоцкой водной системы Михаилу Ивановичу Сердюкову были переданы от казны работы по расчистке фарватера Боровицких порогов на Мсте, при этом казна гарантировала компенсацию его затрат.

Для устранения опасностей на порогах некоторые гряды их были расчищены, уступы реки уничтожены, омуты загорожены; некоторые мысы, выдававшиеся в реку, срезаны; для того чтобы суда не разбивались о каменные гряды, были устроены упругие заплавни, и сверх всего этого уровень воды четыре раза в год поднимался сбросом накопленной воды из Вышневолоцких и Мстинских резервуаров для проводки караванов барок через пороги. Вышневолоцкая водная система заработала после расчистки фарватера порогов в полную силу (до 6000 барок с хлебом в год) и с этого момента начался расцвет Боровичей и Санкт-Петербурга.
Весной в Боровичский Рядок сходились сотни рабочих из края и соседних губерний, он становится крупным населённым пунктом со множеством торговых и питейных заведений и кустарными промыслами. 6 декабря 1750 года Сенат сделал замечание Соляной конторе за то, что она не учредила в Боровичах пункт по продаже соли, так как «село Боровичи почитается знатное». Местные купцы сами отправляли в Петербург до 500 судов с грузами в год. В 1765 году один боровицкий купец Иван Колобов за навигацию сплавил в столицу свыше 18 тысяч сосновых брёвен.
Во второй половине XVIII века село стало одним из самых крупных в губернии.
Стремясь упорядочить управление и деятельность полиции, суда и аппарата по сбору различных податей, новгородский губернатор Я. Е. Сиверс выдвинул в 1764 году проект административно-территориального переустройства губернии и возведения в ранг городов ряда населённых пунктов. Сиверс отмечал выгодное географическое положение Боровичей и «ко всяким промыслам склонной нрав боровицких жителей».
Статус города был присвоен Боровичам 28 мая 1770 года Екатериной Великой).
В апреле 1772 года Правительствующий Сенат утвердил план и герб города Боровичей.


Визит Императрицы Екатерины Великой
Летом 1785 года Екатерина II решила совершить ознакомительное путешествие по Вышневолоцкому водному пути. Путешествие началось 24 мая из Царского Села, откуда выехали в дорожных экипажах, предполагая в Боровичах пересесть на речные суда. Екатерина II сидела в большой шестиместной карете, в которой с нею ехали приближённые лица и те из свиты, кого она приглашала для беседы.
Посетив по пути Новгород, 29 мая доехали до Вышнего Волочка, где Екатерина II осмотрела шлюзы и каналы, соединяющие Мсту с Тверцою.
Спутник императрицы французский посол граф Сегюр отдал должное М. И. Сердюкову: «Работы, предпринятые для устройства этих шлюзов, могут сделать честь самому искусному инженеру. Между тем они были задуманы и исполнены в царствование Петра простым крестьянином Сердюковым, который никогда не путешествовал, ничему не учился и едва умел читать и писать. Ум часто пробуждается воспитанием, но гений бывает врождённым».
В этом свидетельстве есть неточности; например, ошибочно утверждение, будто Сердюков едва умел грамоте (сам царь Пётр подарил ему книгу французского гидротехника Буйе «О способах, творящих водохождение рек свободное»), но важно, что его творение производило впечатление и спустя 65 лет после пуска системы.
Не окончив осмотр шлюзов, 30 мая императрица неожиданно отправилась в Москву, уступив просьбе московского губернатора графа Я. А. Брюса «побывать у него в гостях», так как сама Екатерина была в Москве последний раз десять лет назад.
До Твери путешественники добирались водой (по Тверце), а затем пересели в кареты. 31 мая императрица делилась дорожными впечатлениями с сыном и невесткой: «Все городки по пути стали так красивы, что приходит охота посетить один за другим».(Примечание: речь идёт о Вышнем Волочке, Торжке, Твери)За три дня в Москве Екатерина показала спутникам свои дворцы в Петровском, Коломенском и Царицыне, городские сады и новый ростокинский водовод, устроенный по её распоряжению.
После короткой отлучки в Москву 6 июня императрица вернулась в Вышний Волочёк, где остановилась в Путевом дворце, на набережной канала, который в честь её приезда был иллюминирован тысячами светильников в глиняных плошках и массой факелов. На нём была построена пристань и галерея с балюстрадой и гирляндами.
На другой день, 7 июня, Екатерина II наблюдала ввод судов в Тверецкий шлюз, «обозревала» вышневолоцкие каналы с их сооружениями, вновь устроенный гранитный Заводской бейшлот и выпуск гружёных судов из Цнинского шлюза в озеро Мстино. Затем она отправилась из Вышнего Волочка по береговой дороге, идущей от Цнинского канала по левому берегу реки Цны, озера Мстино и реки Мсты. Сплав судов по озеру Мстино императрица смотрела с высокого берега, на котором специально для этого был устроен павильон, а выпуск судов из озера Мстино в Мсту — с галереи при Мстинском шлюзе. При этом она лично указала место для постройки нового гранитного Мстинского шлюза в двух верстах ниже по течению (был построен в 1792 г.).
Затем Екатерина II отправилась далее по Боровицкой береговой дороге, через пристани Ношкинскую и Басутинскую. На Опеченскую пристань прибыла уже поздно вечером и ночевала в доме директора «Боровицкой водяной коммуникации». Здесь её ожидал ранее прибывший сюда гофмаршал князь А. С. Барятинский, а также вице-адмирал П. И. Пущин и «находящийся при собственных Её Императорского Величества судах флота капитан Мосолов»
Утром 8 июня, императрица отправилась в Боровичи. У первого боровицкого порога Выпь, она «благоволила выйти со всею Высочайшею свитою на берег реки Мсты и изволила шествовать в нарочно приготовленную тут галерею для обозрения проводимых через пороги барок с разным грузом…». С первого проходящего судна Екатерину II приветствовали князь Г. А. Потёмкин, французский посол граф Сегюр, а также генерал-поручик Н. П. Архаров, директор водяных коммуникаций. Это было большой неожиданностью для неё. Во время прохода порогами барка дала течь, но распорядительностью Архарова и усилиями судовых рабочих неисправность была исправлена, и опасность миновала. По воспоминаниям Сегюра, императрице понравилась эта выходка, хотя она и пожурила их за излишний риск. Затем Екатерина II «изволила сесть в экипаж и шествовать 17 вёрст, до назначенной для обеденного стола станции, в город Боровичи», где остановилась в доме петербургского купца Гуттуева.
Пребывание императрицы в Боровичах была непродолжительно, уже вскоре она отправилась на Потерпелицкую пристань, куда заранее выехала часть её свиты для посадки на суда. Но и здесь государыня долго не задержалась, так как ещё до полудня последовал отвал императорской флотилии от пристани.

Французский посол Сегюр отмечал, что «мы все пересели в красивые галеры, особенно великолепной была галера, предназначенная для императрицы. В той, где поместили австрийского посла графа фон Кобенцеля, французского посланника графа фон Фитц-Гербета и меня, были три изящно убранных комнаты и хор музыкантов, будивших и усыплявших нас сладкой музыкой».
С Потерпелицкой пристани весь остальной путь по нижней части Мсты, Ильменю, Волхову, Ладожскому каналу и Неве Екатерина II совершила водою за 10 дней(вместо обыкновенных 30 дней), прибыв в Петербург 19 июня. Для этого заранее была собрана флотилия, состоящая из 30 речных судов, различной величины и назначения. Судно для самой императрицы было построено в Боровичах, а для свиты и обслуги — в Вышнем Волочке, Боровичах и на Потерепелицкой пристани. Руководил постройкой судов обер-интендант флота вице-адмирал П. И. Пущин. Под его наблюдением «все суда были оснащены, снабжены лоцманами и рабочими, одетыми в новые зелёные кафтаны с серебряными галунами, с красными кушаками и в шляпах с красными лентами». Ниже Потерпелицкой пристани по маршруту следования императрицы были устроены 17 особых станций, то есть мест остановок, «для ночлега и обеденного стола», куда заранее были отправлены «придворные служители» и заготовлены необходимые припасы, по Мсте — 10, а по Волхову — 7 станций, в среднем — около 30 вёрст одна от другой.
В свиту Екатерины II входил и художник М. М. Иванов, зарисовавший её путешествие по Вышневолоцкому водному пути. Альбом его акварельных рисунков, хранящихся в Государственном Русском музее, даёт нам возможность представить, как это происходило.

Новгородское дворянство, в числе 60 человек, провожало Екатерину II до самой Петербургской границы, «будучи преисполнено чувствований искреннейшей преданности и усердия к Августейшей своей Государыни». В благодарность за достойный приём, императрица подарило своё судно новгородскому дворянству, которое, некоторое время спустя, было возвращено из Санкт-Петербурга в Новгород.
Екатерина II была очень довольна этой поездкой «как самой весёлой», которая «когда-либо бывала на свете», и после прибытия в Новую Ладогу изволила щедро наградить тех, кто обеспечил ей это приятное и благополучное путешествие, а именно: «бывшим на судне императрицы, старшему лоцману Меркулу Лаврентьеву — 100 рублей, шести младшим лоцманам — по 75 рублей; 28 лоцманам, сверх обыкновенной платы по 18 рублей на человека, ещё по 30 рублей на каждого; 39 концевым (руководителям рулевых команд на передних или задних потесях), сверх обыкновенной платы по 12 рублей на человека, ещё по 25 рублей на каждого; 639 гребцам сверх обыкновенной платы по 9 рублей на человека, ещё по 15 рублей на каждого». В дальнейшем, из кабинета императрицы было прислано ещё 6253 рубля, которые были распределены так: «за простой рабочих в пути — 2253 рубля, на их прокорм в пути — 1000 рублей, награждения — 3000 рублей». Деньги эти приказано было разделить поровну между всеми лоцманами и рабочими, бывшими на судах во время плавания. Посыпались награды и на чиновников, в виде повышения в чинах и дорогих подарках, состоящих в «бриллиантовых перстнях, золотых и бриллиантовых табакерках, и часах дорогой цены».

Примечательно, что принимавший участие в путешествии статс-секретарь императрицы Александр Васильевич Храповицкий был внук М. И. Сердюкова (по ходившим в обществе слухам его мать была внебрачной дочерью Петра I) и он записывает в своём дневнике: «1785 г. …23 июня. Иоган Конрад Герард и другие Гидраулики похвалили шлюзы, изобретённые Сердюковым; приказано в честь ему поставить монумент.» В Вышнем Волочке на следующий год были сооружены четыре гранитных обелиска — два по сторонам Тверецкого шлюза в устье Тверецкого канала, и два другие — у бейшлота Заводского водохранилища, рядом с усадьбой М. И. Сердюкова.
Во время пребывания в Новой Ладоге, императрица в именном указе предложила директору водяных коммуникаций генерал-поручику Н. П. Архарову принять необходимые меры по улучшению Вышневолоцкой водной системы. Практическим результатом поездки Екатерины II явился указа об отпуске ежегодно суммы в 40 тысяч рублей для реконструкции и поддержании в рабочем состоянии Вышневолоцкой водной системы.
На часть этих денег в 1786 году в Боровичах были созданы школа водных коммуникаций и больница. В 1787 году начались занятия в малом народном училище. К 1785 году в Боровичах уже имелось 16 каменных, 317 на каменном фундаменте и 373 деревянных дома, 3 кирпичных завода, мельница. А также достроен каменный Собор Введения Пресвятой Богородицы во Храм (основанный ещё в XV веке).
На площади перед собором дважды в год проходили ярмарки.


Ссылка А. В. Суворова
История Боровичского края тесно связана с именем великого русского полководца Суворова. В 35 километрах от города находится село Кончанское-Суворовское, в котором он отбывал ссылку с 5 мая 1797 года по 6 февраля 1799 года, именно отсюда он отправился в знаменитый альпийский поход. С 1942 года там открыт «Музей-заповедник А. В. Суворова».
В бывшей старой церкви в селе ныне расположена диорама «Альпийский поход Суворова» — эпическое 16-метровое полотно со множеством действующих лиц, частично перетекающее в инсталляцию с пушками, ядрами и горящим костром.


Боровичи в XIX и XX веках
Во время войны с Наполеоновской Францией многие жители Боровичей участвовали в военных действиях, город готовился ко встрече со стремительно наступающим врагом: были сожжены амбары с хлебом. Но до самого города французы так и не дошли. По окончании Отечественной войны, в городе неоднократно вспыхивают бунты и восстания крепостных крестьян, безуспешно ожидавших отмены рабства после войны.
В 1824 году Император Александр I посетил Боровичи.
После 1861 года, с отменой крепостничества в России, в городе начинается становление капитализма.

27 мая 1862 года в Боровичах вспыхнул огромный пожар, уничтоживший значительную часть города, что вызвало необходимость обращения погорельцев к царскому правительству за материальной помощью, которая и была им оказана субсидией 50 000 рублей под проценты.
В 1869 году Боровичи были связаны телеграфом с основной страной.
В 1876 году была построена железная дорога Боровичи-Угловка.
В 1884 году город Боровичи с инспекцией посетил Великий Князь Владимир Александрович в сопровождении Гофмейстера двора, тайного советника Константина Случевского — русского поэта, писателя, драматурга и переводчика, написавшего главу о Боровичах того времени в своей книге об этой поездке «На русском севере».

В 1893—1905 годах городским головой Боровичей был купец 1-й гильдии Матвей Яковлевич Шульгин, много сделавший для развития образования и благоустройства города, в частности благодаря его усилиям был построен железный арочный мост через реку Мсту.

В 1874 году, по инициативе земства было организовано Сельскохозяйственное общество, задачей которого была консолидация сил, направленная на развитие в уезде сельского хозяйства и промышленности. По его инициативе в 1894 году состоялась первая сельскохозяйственная кустарно-промышленная выставка в Боровичах, учреждённая под покровительством принца Ольденбургского, «видя её безусловную полезность для края между двумя Российскими столицами».В 1906 г. выходит первая местная
газета — «Боровичский листок», а с 1908 г. — газета «Мстинская волна», выходящая и сейчас
в качестве приложения к газете «Красная искра».
М. Я. Шульгин и И. Ф. Новак пытались организовать телефонную связь в городе Боровичи уже в самом начале XX века.

В 1915 году в городе наконец появилась общая телефонная сеть. (Телефон на железной дороге уже существовал с 1886 года).
Промышленное развитие города связано с производством огнеупорных кирпичей для металлургической промышленности в первую очередь и началось в 70-х годах XI